Федерация и федерализм: семантико-терминологический аспект

Таким образом, учитывая, что субъекты федерации, будучи суверенными государствами, тем более обладают собственной компетенцией и системой государственных органов, определение понятия федерации, предложенное В.Е. Шило, довольно трудно признать удачным.

Впрочем, представление о федерации как о союзном государстве тоже далеко не универсально. Помимо образованных путем объединения нескольких отдельных государств в одно, появились федерации альтернативного типа, сформированные на территориально-политической базе уже существующих унитарных государств путем перераспределения полномочий между центральной властью и властью провинций с превращением последних в субъекты федерации. Дефиниция «союзное государство» к такого рода суверенным формированиям уже не подходит, в силу чего появились попытки дать другие определения.

Одно из них, предложенное авторами «Нового энциклопедического словаря», выглядит весьма противоречивым. С одной стороны, федерация именуется в нем «союзным государством», а с другой – подчеркивается, что именно «государство образует федеральные единицы-члены, субъекты федерации (например, земли и штаты)». Нетрудно заметить, что образование субъектов федерации центральной федеральной властью присуще альтернативным, но отнюдь не союзным федерациям. При заключении союзного федеративного договора будущие субъекты уже налицо, а вот центральной власти еще нет, ее только предстоит создавать. Поэтому ни о каком образовании государством «федеральных единиц» при организации союзной федерации говорить не приходится.

Более удачным и универсальным для обозначения федерации представляется термин «сложное государство», широко применяемый в научной литературе. За рубежом он использовался, например, П. Лабандом, У. Райкером, а в нашей стране – А.Б. Венгеровым, В.И. Ивановой, Р.Л. Ивановым, А.А. Кокотовым, В.М. Корельским, А.И. Мишиным и другими авторами, в том числе в энциклопедических юридических изданиях.

Объем содержания этого понятия достаточно широк и позволяет охватить все разновидности федеративной государственности, однако вопрос о субъектном составе такого рода образований остается дискуссионным. Л. Дюги, как и впоследствии У. Райкер, видел федерацию состоящей из определенного числа государств, или, по немецкому выражению, «государством государств». Ц. Фридрих рассматривал ее как «государство, общее для нескольких государств». Ряд отечественных ученых также называют субъектами федерации только государства.

Однако государства, как полноправные, отдельно существующие суверенные политико-территориальные образования, способны выступить лишь учредителями союзной федерации, создав ее путем заключения единого договора. Потом, став субъектами, они, как известно, в интересах общего блага самоограничивают свои полномочия и предметы ведения. Причем ограничения столь существенны, что ранее суверенные государства вообще утрачивают прежний статус, а в тех федерациях, где провозглашается сохранение субъектами государственного суверенитета, он как бы перестает самостоятельно реализовываться на весь период пребывания в федерации.

В отношении субъектов альтернативных федераций нельзя говорить о сохранении ими суверенитета даже в столь своеобразном варианте. Сохранять можно только то, чем политико-территориальная единица обладала когда бы то ни было, а субъекты альтернативных федераций, будучи преобразованными из провинций унитарного государства, ни верховенства, ни независимости своей власти никогда не имели, в силу чего их тем более нельзя считать суверенными.